След сна. Книга 1  - Пальмира Керлис

Матч закончился ничьей, проблемное семейство отчалило в клинику. Настало время обеда, только было совсем не до перерывов. В кармане лежал презентованный Адой ключ. Надо выяснить, что им открывать. Планы спутал звонок.

– Встреть меня, а? – огорошила Ева, вздохами заглушая нарастающий на фоне гул. – Я в аэропорту. Только что прилетела… Мне так нужна поддержка сейчас! Понимаю, что внезапно…

Не то слово.

– Что случилось?

– Не могу больше… Не мо-гу! – Она шумно перевела дыхание. – Эти двое, которым я посвятила всю свою жизнь, смерти моей хотят. Неблагодарные! Такое… Боже. Дома находиться невыносимо, стены давят. Вот собрала чемодан, и… Ты ведь не очень занят? Надеюсь, родной брат-то меня не бросит…

– Еду.

Ева судорожно всхлипнула и повесила трубку. Помнится, в наш последний разговор она получила ответ, где искать любимого сына, и намеревалась тащить его домой из другой страны, хоть за ухо.

Аэропорт можно было любить уже за то, что он в черте города. Добираться быстро, дорога давно выучена наизусть. Если перестать следить за поворотами, автопилот выведет именно сюда. К вытянутому, сплошь состоящему из окон зданию, с массивным навесом над входом. Ева ждала у широких дверей терминала, близоруко вглядываясь в проезжающие мимо машины. Узнаваемый рыжий мех на куртке, чемодан внушительного размера, с каким впору не путешествовать, а переезжать. Извечная улыбка всем и каждому, выбившиеся из-под шляпки темные кудри. С годами все больше становилась похожа на свою мать со старых выцветших фотографий из семейных альбомов.

Стоило притормозить, как она кинулась к машине, громыхая чемоданом об асфальт. Катиться на такой скорости он мог разве что с горы. Кувырком.

– О, я так рада увидеться! – На ее лице нарисовалась улыбка до ушей. Увернуться от семейных чмоканий в щеку помог перехваченный и пристроенный в багажник чемодан. – Соскучилась ужасно, тебя ведь за весь год не получилось в гости заманить… Кстати, долетела я замечательно, но кормили какой-то ерундой. Только аппетит раздразнили!

Сегодня от обеда не уйдешь… Поблизости было полно ресторанов, заехали в тот, что приглянулся Еве по названию. Она придирчиво листала меню, поправляла то прическу, то салфетку на столе, и жаловалась на судьбу, периодически повторяясь и сбиваясь на вопросы о том, вкусно ли «вот это». Все бы ничего, да раздел был с десертами.

– Тебе прям не угодишь, – Ева перелистнула очередную страницу с тортами. – На чем я остановилась? А, точно. Паршивец, по недоразумению называемый моим мужем как выдаст мне – никуда ты за ним не поедешь. Не пущу. Я говорю – поеду, первым же рейсом, и верну сына домой, где ему быть полагается. А он – нет, не смей позорить парня, пусть поступает, как решил. Представляешь?! Я позорю! Я! Этот обалдуй бросает учебу, пропадает, оставив записку дурацкую. Ни слуху, ни духу. А виновата я! Так и сказал – замордовала ребенка, отстань.

Впервые за двадцать пять лет брака ей возразил. Прогресс.

– Такого наслушалась… – Она опустила влажные глаза. – Что нечего в жизнь сына лезть, он вырос. Ага, взрослый нашелся… Ума палата! А как же моя жизнь? Которую я ему посвятила?! И кого в итоге воспитала? А этот… этот… с позволения сказать, его отец, знаешь, что заявил? «Тебе дома скучно – найди хобби или работу». Хам! Ну раз не нужна я им… Собрала вещи и…

Ева в сердцах захлопнула меню, подняла на меня взволнованный взгляд и дрогнувшим голосом закончила:

– Надо развеяться, успокоиться.

– Надо, – согласился я.

– Перед друзьями и знакомыми стыдно… Все уже знают. Ты слышал эту его, прости господи, музыку? Жуть и кошмар!

– Слышал. Оно весьма креативно… по части метафор.

Она фыркнула и вновь уткнулась в меню. Оторвалась от него, лишь когда подошел официант. С французским языком у нее было примерно так же как у него с чешским – никак. Спас английский и глянцевые картинки. Странная с ее приездом ситуация. Склонность придумывать драмы никогда не давала Еве жить спокойно, и от мужа она порывалась уйти в среднем раз в год. Допустим, решила отдохнуть. Рванула бы на курорт. Почему ко мне?

В ожидании заказа салфетка трижды перекочевала со стола ей на колени и обратно, с многократно облизанных губ стерлась вся помада.

– А помнишь, – Ева сложила руки перед собой, – ты папин альбом в старом хламе находил? Давно… Увез вроде. Он у тебя остался?

Это многое проясняет.

– А зачем тебе?

– Захотелось найти, – пожала она плечами. – Приступ ностальгии! Так остался?

Кто не задает честных вопросов, тот не получает конкретных ответов.

– Где-то в доме лежит.

– Я поищу? – оживилась Ева. – Все равно у тебя остановиться собиралась…

– Поищи, – разрешил я. Развлечение ей будет недели на две. – Только я там не живу.

Она растерянно моргнула.

– А где? Или с кем-то?…

– Еду несут.

Явление официанта с подносом не сделало ее мир лучше. Ева уныло ковыряла суфле в тарелке, размазывая его по дну. Я за это время успел и доесть, и оплатить счет, и ответить на пару рабочих писем.

– Ладно, – она, наконец, отложила вилку. – Какие у тебя планы? Да-да, помню… Не знаешь, где окажешься завтра. Но мне-то как быть?

– Оставайся на сколько угодно. Ключи от дома отдам. Делай там, что хочешь. Но домработницу не трогай. Пусть приходит, когда ей удобно, и убирает, как привыкла.

– Приходит, пока нет никого? Ничего себе! У нее и ключи есть? Как можно? Вдруг она лезет, куда не следует… Надо проследить.

– Если уволится, будешь сама убирать.

Ева вспыхнула, задетая ее локтем салфетка спикировала со стола на пол.

– Вот всегда ты со мной так разговариваешь… Будто я тебе не сестра, а неизвестно кто. Да… Это моя вина, знаю. Что мы не близки. Нельзя было тогда соглашаться…

Конечно. И что бы она делала в восемнадцать лет, одна, с маленьким братом, которому к тому же поставили безнадежный диагноз? Отдала, и отдала. Ланс умеет быть убедительным.

– У тебя не было выбора.

– Почему все так вышло?… – Ева дергано отодвинула тарелку. – Если бы не она…

По официальной версии случившегося.

– До сих пор понять не могу – с чего? – Взгляд из-под кудрявой челки стал злее. – Говорили же папе все – не женись на этой русской вертихвостке. Что ей в голову стукнуло? Будь я в тот вечер дома… Смогла бы что-нибудь сделать?…

– Ева, – я поднялся из-за стола. – Лучшее, что ты можешь сделать. Это не говорить об этом.

Не зря советуют есть молча.

Она догнала меня у машины. Села на заднее сидение, не обронив ни слова. Всю дорогу рассматривала то свой маникюр, то улицы за окном. Салон пропитывался терпкими духами, которые уверенно выигрывали битву с кондиционером и освежителем воздуха. Евы в дозировках не существует, ее мгновенно становится слишком много. Телефон выдал десяток сообщений о непрочитанных письмах, по радио передали о приближающемся похолодании – единственное полезное из всей сводки новостей. Озеро за городом привычно слилось с небом. Чуть не пропустил поворот к дому.